День народного единства - праздник молодой, если иметь в виду традицию его освещения в СМИ.
Можно сказать, младенческий - ему всего лишь год. А проблемы с его празднованием главным образом у двух служб - милиции в первую очередь и телевидения - во вторую.
По понятным причинам вторая очередь меня интересует в первую очередь.
В кадре и за кадром
Прошел год с той поры, когда страна празднует случай единения народа, случившийся без малого четыре века назад. Год назад была пара торопливо сделанных научно-популярных фильмов да древний по нынешним меркам фильм киноклассика Всеволода Пудовкина "Минин и Пожарский" - вот, собственно, и все, что смогло тогда предъявить национально ориентированное ТВ российской публике.
Тогдашнее торжество запомнилось главным образом "Русским маршем" в коричневых тонах и фашистской жестикуляцией, оставшимися, впрочем, за кадром новостных и аналитических программ. В нынешнем он попал в кадр еще задолго до самого марша.
Общественность активно обсуждала вопрос: должна ли власть разрешить отечественным нацистам пройтись по улицам городов или обязана не разрешить.
Власть не разрешила, а затем и пресекла их попытки, чем вызвала неудовольствие, как ни странно, не только у Проханова с Рогозиным, но и у реактивных либералов вроде Евгении Альбац. Она даже назвала само запрещение марша "глупостью года N1".
Ну и ладно. Дай бог нашей власти всегда быть такой глупой. Что же касается отражения самого праздника на телеэкране, то здесь трудностей и сложностей поболее, чем у милиции и ОМОНа.
Попереключаем...
На сей раз и Первый, и "Россия" решили всю идеологию праздника дать ранним утром выходного дня. В 9.00 на первой федеральной кнопке пошел документальный фильм Михаила Леонтьева "Смутное время", а полчаса спустя стартовал на второй кнопке еще один фильм на ту же тему, и назывался он "Конец смутного времени". Те, кто проспал просветительские передачи Первого и "России", имели возможность обрадоваться уже поздно вечером, когда в эфире канала НТВ показывалась еще одна просветительская программа все тех же времен под заголовком "Смута".
Все три ленты не лишены патриотического нерва и исторической обстоятельности. Рассказывают они об одном, но акценты разнятся.
Публицист Михаил Леонтьев, излагая череду событий четырехвековой давности и соотнося их с обстоятельствами новейшей истории, упирает на чудотворный характер тогдашнего всенародного консенсуса.
В ленте "Конец Смутного времени" авторы заглядывают под покров мифа о благости жертвенного подвига русского народа. Под ним, в частности, обнаружилось, что энтузиазм, с каким бабы русские в фильме "Минин и Пожарский" срывали с себя украшения и кидали их в общий котел на дело перевооружения народного ополчения, сильно преувеличен. Были и у Минина, как у Ивана Грозного, свои опричники, которые, если дело стопорилось с добровольными взносами, брали в заложники жен и детей и удерживали их, пока мужья и отцы не откупались.
Октябрь уж отступил?..
Мифология и история - не всегда союзники. Не такие союзники, как Минин и Пожарский. Слишком часто они противоречат друг другу. И довольно часто человек вынужден выбирать между ними. Надо ли говорить, что по большей части он выбирает красивую легенду, предпочитая ее прозаической реальности.
И кто бы что бы ни говорил о том, что правда - бог свободного человека, всякий праздник стоит почти исключительно на мифологии. Потому так трудно заместить "Великий Октябрь" пока еще "Никаким Ноябрем".
Сколько талантливых мастеров литературы, театра и кино поработали на миф о революции, о ее гуманизме, о ее всемирном и общечеловеческом значении, о ее вождях и полководцах, о ее злых демонах... Поди теперь его развенчай.
Косвенным, но наиболее выразительным образом говорят о трудностях этой работы некоторые эпизоды Смутного времени. После того, как Лжедмитрий набрал силу, тогдашней власти пришлось приказать вытащить из могилы труп царевича Димитрия и выставить его на всеобщее обозрение, но это ничуть не поколебало веры народа в Гришку Отрепьева как в истинного царя и не помешало самозванцу победоносно занять Кремль.
Впоследствии боярам, чтобы пресечь на корню и в зародыше цепь новых самозванств, пришлось казнить через повешение ребенка Марины Мнишек. Дикие времена были на Руси.
Нынче в наш цивилизованный век с мифом приходится бороться посредством контрмифа, который, между прочим, денег стоит, кои на дороге не валяются.
Развенчание советской мифологии тем не менее худо-бедно идет. В этом году оно стало особенно заметным. По "России" показали художественный сериал "Жена Сталина", по НТВ - двухчастевый документальный фильм "Советская власть: Парвус революции" и "Советская власть: караул устал ждать". А самый ударный на этом фронте проект - "Исторические хроники" Николая Сванидзе. В них историк на этих днях добрался до 53-го года. Тот самый год, что был отмечен не только смертью вождя, но и первым инфарктом сталинизма.
Октябрь, конечно, мало-помалу отступает. Еще и по той причине, что постепенно деидеологизируется. То есть вся его классовая мифология приобретает сугубо сказочный характер. И вся гражданская рознь того времени читается как столкновение хороших и плохих парней.
Отступив, он, однако, оставляет за собой свято место, которое, как известно, пустым быть не может. Одного указа о назначении другого праздника, понятное дело, недостаточно. И красного дня календаря для него мало.
Нужна новая мифология. Та, что объявлена, - День народного единства - оказалась заминированным полем. Шаг вправо - можно подорваться на нацизме. Шаг влево - срываешься в классовую рознь. Следовательно, двигаемся в очень узком коридоре, по сторонам которого стоят цепи милиционеров и омоновцев.
...Мы оглядываемся на четыре века назад. Поверим Михаилу Леонтьеву: тогда случилось чудо. Поверим Юрию Милославскому: тогда было славное героическое время.
Но эта мифология спеленута в идеологию монархии. Можно ли ее спеленать в идеологию демократии? Возможно ли такое устройство общежития, когда один человек не является орудием для другого человека? Или для другой группы лиц.
Между прочим, на этой неделе начинается показ сериала "Тихий Дон". Любопытно, как он будет смотреться? Как история бескомпромиссной социально-классовой сшибки? Или как просто противоборство плохих и хороших парней?