Медиановости
/ Версии, Интернет, Несвобода слова

22 апреля 2015 20:28

Невостребованное «право на забвение»

 
Пока разговоры о «праве на забвение» не обретают никакой осязаемой формы поправок или законопроекта, ответ на вопрос, насколько целесообразно его введение, не проясняется. Похожая статья российского законодательства не используется все 9 лет ее существования, а применение «права на забвение», как опасаются эксперты, может привести к злоупотреблениям. 
 
20 апреля бывший министр связи, а ныне помощник президента России Игорь Щеголев на заседании коллегии Роскомнадзора заявил, что граждане должны иметь возможность удалить о себе информацию из поисковых выдач, ссылаясь на аналогичную успешную практику в ЕС. В поддержку идеи о так называемом «праве на забвение» высказывалась еще в ноябре 2014 года и заместитель главы Роскомнадзора Антонина Приезжева на международной конференции ведомства. По ее мнению, каждый россиянин должен иметь возможность потребовать убрать информацию о себе из всех баз данных в интернете, включая социальные сети, без судебного решения. 
 
Никаких законопроектов и даже инициатив по внедрению «права на забвение» пока еще нет. Все разговоры, как поясняет пресс-секретарь Роскомнадзора Вадим Ампелонский – пока только толчок к обсуждению, смысл выступления помощника президента России Игоря Щеголева сводился к тому, что в Европе эта тема становится все более актуальной и нам тоже следует ее поднимать. 
 
Вообще говоря, как замечает Ампелонский, положение об удалении персональных данных из интернета есть в российском законодательстве еще с 2006 года, когда был принят ФЗ «О персональных данных».  Это 21-я статья закона, по которой любой человек может через суд потребовать от оператора персональных данных «прекратить обработку» конкретной персональной информации, в том числе и удалить ее. Речь идет о неправомерном или недостоверном использовании персональных данных или даже об отзыве согласия на их обработку. 
 
При этом в законодательстве европейских стран как раз никакое «право на забвение» не прописано. Зато есть судебный прецедент годичной давности: в мае 2014 года Европейский суд обязал Google удалять «неадекватную, не соответствующую или больше не соответствующую действительности» информацию, если любой гражданин обратится с такой просьбой. Как раз после этого судебного решения о «праве на забвение» широко заговорили за рубежом, а следом и в России. 
 
Впрочем, за те девять лет, в которые действует соответствующий пункт российского законодательства, он так ни разу и не был использован. Полнейшую его невостребованность в России пресс-секретарь Роскомнадзора Вадим Ампелонский объясняет разницей в менталитетах. «С одной стороны, виной правовая неграмотность, люди просто не знают о такой возможности, – рассказывает Ампелонский Лениздат.Ру. – С другой стороны, присутствует некоторая беспечность, у нас не привыкли со всей ответственностью относиться к предоставлению личных данных, нет понимания рисков». Вообще, как правило, граждане не обращаются в суд до тех пор, пока существенно не пострадают, замечает Вадим Ампелонский.
 
Есть и другая проблема с законом о персональных данных, которая особенно ощутима в свете вступления в сентябре 2015 года в силу закона, который запретит хранить такие данные на зарубежных серверах. Само определение «персональные данные» сегодня настолько широко, что под него попадают едва ли не любые данные, включая имя и фамилию. Предложения о конкретизации поступают в правительство, но пока формулировки не поменялись. 
 
Как рассказывает Вадим Ампелонский, надзорное ведомство, к примеру, объясняет определение «персональные данные» так: совокупность информации, которая позволяет безошибочно идентифицировать человека; все, что может нанести ущерб персональной безопасности. «Это определение действительно нужно конкретизировать, возможно, расширить, – соглашается пресс-секретарь. –Проблема актуальная и требует изучения на экспертном уровне».  
 
Для журналиста проблема особенно важная – с разнообразными персональными данными они работают постоянно. «Представим абстрактный примитивный пример, – объясняет Евгений Вышенков, главный редактор портала 47News. – В Гостином дворе задержали столетнего карманника. Журналист написал – задержали столетнего карманника Васю Иванова. Вася Иванов подал в суд – почему вы разглашаете мои персональные данные, не спустились в камеру, не спросили разрешения? И формально ведь Вася прав». 
 
Чем рискуем? 
 
Последуют ли за словами Игоря Щеголева о «праве на забвение» конкретные инициативы – неизвестно, но, как показала речь помощника президента, в правительстве темой живо интересуются. Пока неясно, как российское законодательство может интегрировать чужой судебный прецедент, но поводов для беспокойства много. 
 
Уже на основе имеющегося опыта европейских обращений к Google по удалению данных из глобальной сети можно судить: большинство из них носит неоднозначный характер – замечает руководитель проекта «РосКомСвобода» Артем Козлюк. - В основном это информация о совершенных преступлениях или сомнительных поступках, люди хотят скрыть свое прошлое. Насильники, педофилы, преступные элементы».  Никаких разделений на публичных и непубличных персон здесь нет, обращаться может каждый. Впрочем, многие из заявок Google отклоняет. 
 
В Европе более внимательно подходят к общественному контролю такого рода деятельности, задействуются гражданские институты, замечает руководитель «РосКомСвободы». «В наших российских условиях это приобретет другие вычурные формы, – беспокоится Артем Козлюк. – Этим правом будут пользоваться чиновники, которые смогут удалять из поисковых систем информацию о своих деяниях, совершенных ранее. Не думаю, что при нашей судебной системе такие запросы будут отклоняться. В первую очередь этот закон выгоден недобросовестным госслужащим». 
 
Согласен с тем, что есть такой риск, и Вадим Ампелонский. «Почему только госслужащие? – замечает пресс-секретарь. – А хирург, который может удалить информацию о своей неудачной операции? Поэтому мы и говорим, что здесь нельзя рубить с плеча, нужно выработать взвешенный подход, вопрос должен пройти через большую общественную дискуссию». 
 
Кроме того, неясно, на кого лягут расходы по «чистке» глобальной сети. «Как это будет организовано? – рассуждает в разговоре с Лениздат.Ру Артем Козлюк. – Будет ли аналогичный Google посредник? Все ляжет на интернет-бизнес, который обязан будет все это обрабатывать, он в свою очередь будет стремиться переложить на клиентов». Может быть выбран и уже неоднократно испытанный метод блокировки страниц и создания, к примеру, очередного реестра».  
 
«Не слишком понятно и то, нужно ли вообще это обществу. Инициатива выдвигается не от общественных организаций, а "сверху"» – осенью 2014 года вопрос поднимался Роскомнадзором, теперь весть пришла из президентского окружения. «Это показательный момент: в чьих интересах это все делается», – считает глава «РосКомСвободы».
 
Да и даже если не брать во внимание нерабочую 21-ю статью закона «О персональных данных», российское законодательство предоставляет все возможности удаления из глобальной сети ложной, прочащей честь и достоинство или любой другой неправомерной информации. Так, в начале апреля Мещанский суд Москвы обязал интернет-ресурс «Луркоморье» удалить изображение певца Валерия Сюткина, которое иллюстрировало один из мемов. «Ведь никто не запрещает оспаривать публикации, – возмущается Артем Козлюк. – А так будет просто в массовом порядке удаляться информация из человеческой истории, здесь больше рисков, чем благ.  Возможно, некоторым людям, которые подвергались насилию, «право на забвение» может принести пользу. Но гораздо больше будет необоснованных «наездов» со стороны тех, кто будет стремиться что-то скрыть. Нельзя забывать историю, нельзя приоткрывать эту дверь». 
 
Что можем получить?
 
21 апреля в сети со слов журналиста Максима Шевченко начала распространяться  информация о том, что депутат петербургского ЗакСа Виталий Милонов – гей. Лениздат.Ру узнал у депутата, не хотел бы он воспользоваться «правом на забвение», чтобы удалить из сети эту информацию. 
 
«"Право на забвение" нужно людям, которым неприятны те помои, которыми заполнен сейчас интернет», – считает Виталий Милонов. По его мнению, сейчас особенно не достает упрощенного механизма моментального изъятия фейковой информации из глобальной сети – когда человек становится жертвой какой-то ошибки, клеветы или доноса. «Недавно сказали, что Милонов – гомосек, но это же неправда, – возмущается депутат в разговоре с Лениздат.Ру – Дураком, идиотом, клоуном, мракобесом – как хотите называйте меня, но нельзя говорить, что Милонов умеет управлять самолетом или что Милонов гомосек. Это должно быть общее право и для Навального, и для Резника, и для Вишневского». 
 
Есть у «права на забвение» и категорические сторонники. Дмитрий Курдесов, руководитель общественного движения «За безопасность», которое занимается проектами по улучшению ситуации в сфере правопорядка и личной безопасности граждан, уверен: такая мера безусловно пойдет на благо спокойствию в обществе и безопасности личности – ведь злоумышленники так же могут пользоваться общедоступной информацией. 
 
Кроме того, владение информацией, считает Курдесов, это разновидность насилия над человеком. «А любая монополия на насилие всегда должна быть у государства, – замечает руководитель движения. – У каждого человека есть скелет в шкафу, кто-то не хочет, чтобы о его прошлом знали». 
 
Не видит вреда для общества Дмитрий Курдесов и в укрытии информации о преступлениях. «По своей практике работы с МВД и другими структурами я могу сказать, что у тех, кому нужно, информация всегда остается, – рассказывает он Лениздат.Ру. – Любой злоумышленник – под контролем у государства, если он не хочет оставлять информацию о себе в открытом доступе – он может этого не делать. У нас демократия, каждый может решать, правильно ли удалять информацию». 
 
В случае необходимости Дмитрий Курдесов предлагает тем, кому нужна информация, обращаться в детективные агентства, которые смогут предоставить ее на законных основаниях. 
 
Математическая погрешность
 
Обоснованным право на удаление информации о себе из интернета считает депутат Борис Вишневский. «А если что-то существенное было сделано, об этом уже стало известно, то этого не сотрешь, "рукописи не горят"», – добавляет депутат в разговоре с Лениздат.Ру. Но немного сложнее все с публичными людьми. «Они существуют как бы в "стеклянном доме", для того у политика и есть репутация, чтобы по ней оценивали, – рассказывает Борис Вишневский. – А если дать возможность оставлять только выгодное – наверное, это неправильно. С другой стороны, люди должны иметь право на то, чтобы в интернете отсутствовала их конфиденциальная информация, которая не носит никакого общественного характера». 
 
Вообще же в последние два десятка лет параллельно развиваются две тенденции. «С одной стороны, миллиарды людей стремятся выйти в сеть и все рассказать о себе, – говорит Лениздат.Ру Евгений Вышенков. – С кем была в Турции, что ела, почему у меня резинка на трусах лопнула и почему я люблю или не люблю Путина. Абсолютная волна эксгибиционизма, неважно, хорошо это или плохо». С другой – появляется и начинает широко обсуждаться понятие «персональных данных». «Можем ли мы найти какие-то чудовищные истории о том, как это повредило, или каких-то злодеев найти? – рассуждает Евгений Вышенков. – Конечно, можем. Но это похоже на вопрос, могу ли я в сильный дождь так пробежаться по улице, чтобы остаться сухим. Теоретически – могу». 
 
И в этих условиях возможность стереть сведения о себе из сети – это обычная услуга, если операторы готовы ее предоставить. «Это некий сервис, но это сервис, который ни на что не повлияет, – считает главред 47News. – Количество людей, которые будут им пользоваться, все равно стремится к нулю, это математическая погрешность. 12 тысяч человек  (именно столько человек в странах ЕС, по словам Игоря Щеголева, воспользовались правом на удаление личной информации из результатов поиска в первые же сутки после его введения. – Прим. Лениздат.Ру) – это кажется много. Но по сравнению с миллиардом это ноль». Кроме того, полностью уничтожить данные все равно вряд ли у кого-то получится. «Можно изъять их с какого-то носителя, – соглашается Евгений Вышенков. Наверное, технически можно изъять из интернет-изданий. Дальше – будем из публичной библиотеки изымать? И даже если так,  есть секретное делопроизводство. Все эти полезные, с их точки зрения, идеи – они не очень выполнимы. Это примерно как: "А давайте поедем завтра на Валдай!" Только не подумали, сколько стоят билеты, как ходят поезда, когда успеть. А мысль была хорошая».